Елена Грекова. Стихи.
* * *
Сквозь дымку рваных облаков
Лучом разверстая дорога.
Там боли нет и нет оков,
А есть ли Бог иль нету Бога,
Не знает тот, кто ввысь идет,
Укрыт светящеюся мгою.
Она дрожит, горит, поет,
И есть покой, и нет покоя.
* * *
Птица света ко мне прилетала во сне,
пела мне о тебе и о близкой весне.
Унесла в твою даль золотого огня
и любовь, и печаль, да забыла меня.
El amor es más fuerte que la muerte,
más fuerte que el miedo a la muerte.
Iván Turguénev.
* * *
Tus cartas de amor y esperanza
me dan la vida, cuando no hay vida,
ni ilusión, ni rayo, ni sentido.
Los copos de nieve en su danza,
el bosque silencioso hechizado
lanzaron dos destinos al azar,
como se tiran al azar los dados.
¡Si supieras cómo te quiero abrazar,
ver otra vez tu caminar ligero,
mi peregrino de la primavera!
Amor, la luz mezclada con dolor.
Y tú, que nunca has tenido un temor,
me dices: el amor es más fuerte
que la muerte y temer a la muerte.
Reminiscencias
Бреду по полю памяти моей,
Прекрасные мгновенья собирая.
И небо надо мною все темней,
Все тише ночь огромная без края.
Укрой меня от горечи ненастной.
Жизнь горстью звезд сквозь пальцы утекла.
Гляжу ей вслед. Печаль моя светла.
Любовь безмерна и мольба напрасна.
Кричат стрижи в осенних облаках.
Рефрен в угасших раненых строках -
Ведь ты со мной? Уносит ветер звуки.
В траве растаял абрис двух теней,
И небо все огромней и темней,
Все горше и нелепей боль разлуки.
* * *
Ты шел по земле, не касаясь земли,
И звезды смеялись, звенели вдали,
И в золоте темном огня карих глаз
Сверкал мирозданья прозрачный алмаз,
И были счастливой улыбке твоей
Послушны движения горьких морей.
Пронизаны светом, дождливые дни
Сияли и пели, дрожали огни.
Но песня умолкла, порвалась струна,
Нахлынула горечи черной волна,
Весь мир опустел. И остались во снах
Лишь отзвуки слов на любимых губах.
Espejo japonés
* * *
Flores caidas
de _lágrimas de amor_
y mis sueños.
Se los llevó el viento
en la noche oscura.
* * *
Mi vida llegó
a ser un recuerdo.
¡Tan pronto!.. ¿Por qué?
* * *
Pedí un deseo
A la estrella fugaz.
Sí, uno solo...
No miraré el cielo
Nunca más en agosto.
* * *
Llora el cielo
buscando tu mirada,
su luz de oro.
* * *
La amargura
de los mares cantantes
y hierbas secas.
Aún te regalaré
Campanas de la luna.
* * *
Amor, una flor blanca amarga con pétalos tiernos.
Se abre y busca el sol en la noche oscura
y bebe los ecos, reflejos del rostro amado,
enreda el árbol del canto, pasión y recuerdos.
¿Me oyes, querido? Tú hablame, dime, aunque sea en sueños,
o en aroma de hojas ardientes, o en el fuego celeste,
o en el viento que teme borrar las palabras,
escritas en la arena y en el camino del sol.
* * *
Осколки зеркала листвы
Переливают свет весенний
В сиянье черепиц, травы,
Сверканье луж и птицы пенье.
Разбито зеркало реки,
И острые осколки боли
Рябят и пляшут поневоле,
И поцелуи их легки.
Блестит вода на мостовой,
И тихо плачут капли света,
Смывая боль мою, и где-то
В дожде мне слышен голос твой.
Siete de marzo
Una llama en cristal transparente,
el fuego de tu alma
iluminó el mundo
por primera vez en este día.
Y ahora
te fuiste más allá del horizonte,
como lo querías siendo un niño.
Un camino ancho de mi vida,
tan tranquilo, desierto y triste,
en niebla del alba silenciosa
sube a las nubes, encendidas
con reflejos de tu fuego tierno.
* * *
Надежды несбывшейся ветви
Всё пишут мне имя твоё,
Лаская небес окоём
С нелепой мольбой безответной.
Они расцветают слезами
В бездонном саду голубом.
И ангел с твоими глазами
Ко мне прикоснётся крылом.
En la súplica absurda mueren llamas
del atardecer de terciopelo.
Una esperanza vana con sus ramas
escribe tu nombre en el cielo.
Florece con lágrimas y relente ardiente
en este jardín sin fondo de azur y plata.
Un ángel con tu mirada
me tocará con su ala suavemente.
Неотправленная валентинка
Влажный ветер февральский ласкает лицо мне тихонько.
Ты рядом, и мягких касаний приходит напев издалёка.
Рассыпано золото солнца на листьях, средь туч, и в зелёной реке.
И свет твоих глаз освещает мне жизнь,
Хоть и больше я их не увижу.
El viento húmedo acaricia mi rostro.
Estás tú a mi lado,
me tocas suavemente,
aunque estás muy lejos.
El oro del atardecer
brilla en las hojas, en las nubes, en el río verde.
La luz de tus ojos
me ilumina la vida,
aunque no podré verlos nunca más.
Девятый день
Закатилось солнце, и нечем утолить боль.
Лед тоски заполняет пустые пространства.
На каком языке, мой любимый, писать тебе письма?
Их слова пометет темный ветер по лунной дороге.
El día noveno
Se puso el sol, y mi dolor no se calma.
El hielo del ansia llena espacios negros.
¿En qué lengua escribirte cartas ahora, amor mio?
Sus palabras el viento oscuro llevará por caminos de luna.
A.C.M.
Tu nombre
Tu nombre me sabe a hierba...
Joan Manuel Serrat
Marfil y naranja. Acero sonoro.
El mar entre lila y hondo azul.
Espigas. Susurro de pálido oro.
Campanas. Aroma amargo del sur.
Un arbol flexible abraza el cielo.
Se bañan sus hojas en un riachuelo
de sombra y sol, del fuego creciente
en llanto del hielo azul transparente.
* * *
Любовь моя, словно подбитая птица,
убежища ищет, где ей бы укрыться,
гнездится в забытых словах твоих писем,
и в свете весеннем, и в радуге льда.
Растает несметный серебряный бисер,
и письма, как листья, уносит вода.
А свет безграничный, отрадный, весенний
нахлынет и смоет все горькие тени,
и два беззащитных ребенка за руки
возьмутся. Нет страха. Не будет разлуки.
Mi amor es un pájaro abatido.
Busca refugiarse en el llanto del cielo.
En tus cartas antiguas él hace su nido,
en la luz de ternura, arco iris de hielo.
Las perlas inmensas se van derritiendo.
Derrama el sol caltas frágiles ígneas.
Tus cartas hojea y rompe el viento.
El agua confunde las ramas de líneas.
La luz infinita, vernal y divina
afluye y lleva las sombras amargas.
Y mano a mano dos niños caminan
por bosques de nubes doradas y sargas
* * *
Дыханье ранят запахи весны
И небосвод поет в налитых тучах дымных
И расцветают рвущиеся сны
Водоворотами дорог пустынных
И видеть каждый день и каждый час
Движенье губ и радость темных глаз
Во снах моих впервые вновь и вновь
Стремится неразумная любовь
Una variacion sobre este tema:
La primavera hiere el aliento.
El cielo canta en los cúmulos llenos,
y los sueños mueren del viento
en remolinos de caminos serenos.
Y cada día, cada hora, sin parar,
A ver tus ojos luminosos de ternura
En mis sueños, en su ráfaga oscura
Aspira mi amor sin esperar.
* * *
Ночь белая и белая метель,
весенний гул и пенье листопада -
все об одном твердят, моя отрада,
иди ко мне, постелена постель,
истосковалось по прикосновенью
все существо мое, в глаза взгляни,
утонут в теплом ласковом забвенье
разлуки ночи долгие и дни
Голландское
Утро синее.
Поле в инее
Перерезали рельсов линии.
Тихо вертятся
Крылья мельницы.
Нежность, ласка, боль - перемелется.
Утро раннее.
Гул прощания.
Неизбежное расставание.
* * *
Светлый шорох стекает к реке
По гудящим горбатым мостам.
Серый ветер уснул вдалеке.
Не следит, не скользит по пятам.
Равноденствие. Бурые листья.
Но еще небеса голубы.
Перевал - перелом - в птичьем свисте
Не расслышать мне голос судьбы.
* * *
Исчезнет внешнее, и света переливы
Замкнут кольцо; и веря, и не веря,
Своей судьбе навстречу торопливо
Душа моя, тоскуя, устремится.
Растают стены, отворятся двери,
И запоют серебряные птицы
И рек страданья темные извивы.
И, растворяясь в муке светлых струн,
Вольюсь я в перезвон осенних лун.
* * *
Ласкает ветер тополя.
По листьям солнце золотое
Стекает. В сумерках земля.
Страданье, трепет - все пустое.
Но страстной музыки волна
Сквозящим светом тает в бездне,
Скользит и рушится она,
Неотвратимей, бесполезней,
И ей покорно отдаю
Тоску мою и жизнь мою.
* * *
Все тонет в ласковом снегу,
И боли легкое касанье
И зыбкий свет воспоминанья
Переливаются в пургу.
И в очарованной душе
Все та же странная свобода,
И все сильнее год от года
Неотделимая уже
От счастья острая тоска.
Что ж - так и жить, и ждать, пока
Не выдержав, порвутся струны,
Иль, их неслышно отпуская,
Вкрадется в сердце пустота?
Но все ж - трепещет отблеск лунный,
Музыка плачет, нарастая,
И не видна во вьюжной стае
Еще последняя черта.
* * *
В нечетких нежных тонких снах
Полета легкое скольженье,
Весенних стекол отраженье
Рассветным светом на губах.
Размыты бледные пути,
И рядом горькое блаженство
Себя, свободу, совершенство
Во сне хотя бы обрести.
* * *
Растаял шпиль в тумане нежном
Над влажной темной мостовой.
Со снегом слившийся безбрежный
Туман белеет над Невой.
И мягкой ласки лепестки
Вздохнув, в тумане затихают.
Но не уходит боль глухая,
И сердце ноет от тоски.
* * *
Душа засыпана осеннею листвой
И затаилась в ласковом тепле.
В деревьях бродит ветер, сам не свой,
И в полужидком облачном стекле
Впечатанный уже расплылся след.
А ветер ворошит и гладит листья,
И шорох в вязком полумраке виснет.
* * *
Осень, полная ласки, терпких листьев и воли,
Ностальгии, предчувствий разлуки тревожных.
Как боится душа, утомленная болью,
Вспоминать - невозможное все ж невозможно.
И не в силах мы смять время и расстоянье,
В закоулках минувшего так раствориться,
Чтобы с ветром пыльцой оседать на ресницах,
Незаметно сливаться с любимым дыханьем.
И тоска эта все бередит нашу душу,
Вечна, неутолима и благословенна.
Блик мелькнет на воде - и волною разрушен,
Но всю жизнь озарит этот отблеск мгновенный.
* * *
Мокрым ветром впотьмах, как обломки снастей,
Разметало обрывки разорванных туч.
Покоряясь дождю, плач усталых ветвей
Схоронил в рыжих листьях угаснувший луч.
Ностальгия осенняя сникшей души,
Что пытается в ветре, паденье, круженье,
Смутной ряби разбитых зеркал поспешить
Хоть на миг удержать темных глаз отраженье.
* * *
Вихрь сверкающий в черном бокале
Ночь расплескала дрожащей рукой.
Смешаны с вьюгой, тени мелькали,
В сумраке туч замирая в печали
Ветра и музыки острой тоской.
Камень домов. Мягкий снег на губах.
Легкость свободы, метели смятенье.
Мечутся в свете и музыке тени,
Перетекая в мерцающий прах.
* * *
Приближается осень, и легкие тени
Опадающих листьев трепещут под ветром.
А душа, как и прежде, в прозрачном смятенье,
И весь мир утонул в море солнца и света.
Золотистых мгновений счастливая стая,
Неизменных среди догорающих бликов,
Улетающих птиц, угасающих кликов,
Остается со мной. Мне тебя не хватает.
* * *
Неутоленная тоска
сгоревших листьев
Как осень эта коротка
В огне тревожном облака
рябины кисти
Под ветром контуры ветвей
теряют четкость
И обретает все ясней
вихрь перечеркнутых теней
разлуки легкость
И растворяясь в полутьме
душа слабея
в безумном и кристальном сне
дрожит в танцующем огне
вздохнуть не смея
* * *
Неверные звезды на землю сходя
В мерцанье метели скользящей
По стеклам сбегают сверканьем дождя
Вдыхаю их шепот звенящий
И гасит мельканье их ветер бездомный
Швыряя пригоршнями в вечер бездонный
* * *
Вновь снег идет под Рождество.
Душа стихает, уступая
Неверной нежности его,
В безбрежной вьюге утопая.
Уходит чувство пустоты,
И в полугрезе легкой мнится,
Что сердцу близкие черты
Я различаю сквозь ресницы.
* * *
Свет скрипки отдается болью
В душе и плачет безнадежно,
Вливаясь в сон тоски безбрежный,
И море пенья горькой солью
иссушит губы, засверкав
на солнце, словно дождь слепой,
И захлестнет тебя волной,
в свои объятия приняв.
Карпатские мотивы.
I
Сиреневый лес, оснеженные горы,
Под медленный снег ввечеру разговоры ...
И звуки со струн осыпаются с болью
В этюде Гомеса - и гибнут в снегу,
Взметаясь в шуршащем метельном прибое,
И хочется плакать - и я не могу -
И всходит луна, ожидая, покуда
Сегодняшний вечер не станет вчерашним.
Округлые горы, как спины верблюдов,
Качаются в танце своем черепашьем.
(Снежинок несмелая белая стая
Слетает неслышно, следы заметая).
II
Снег нисходит, песнь тая
В угасанье дня.
Легкий лыжник у ручья
Подождет меня.
Сероглазый тает вечер
У огня свечи.
Снег танцует, бесконечен...
Не смотри... Молчи ...
* * *
За ночь увяли, облетели метели белые цветы,
И умирающей недели спустился ворон с высоты.
Неспешно с тихим перезвоном вагоны двигаются в путь,
И обреченно заоконный пейзаж скользит - и не вернуть
Щемящей сладости полета
Сквозь зимний синий полумрак,
Во вьюжном вихре поворота
Искристых линий слабый знак.
* * *
Скольженье, свет - серебряная вьюга,
В смятенье снежном влажный ветер с юга,
В огромном небе тихо звезды стынут.
Блуждает ночь по улицам пустынным
В короне лунной. И слились в одно
Метель, Шопен и белое вино.
В полуобороте.
Посвящается Маргарите
И разлетевшихся волос
Свет золотистый, удивленный
Полет задумчивых стрекоз
Над вереском, к воде склоненным.
И незаконченность движенья
В прозрачной дымке фонарей,
И паутинка, меж ветвей
Дрожащая в недоуменье.
* * *
Пчела звенит, камыш поет,
А небо так безумно сине,
В бездонный бросившись полет
Меж параллельных черных линий.
И легкий ветер золотой
Смеется, ветки раздвигая,
Скользнув шумящею листвой
По крыше старого трамвая.
Октябрь.
Бледно-зеленых фонарей
Свет тусклый возле Черной речки,
Как свет лампады или свечки.
Печаль покинутых ветвей.
Холодный ветер облака
Стремительно, как листья, гонит,
И неба серая тоска
В стекле трамвайного вагона.
Терцины.
Застыли в сладком промедленье
У Времени в колесах спицы,
И на замшелые ступени
Рассвета пасмурная птица
Вся в светляках, в затишье тайном,
Зеленоглазая, садится,
Ресницы нам задев случайно.
И на воде мелькают тени
Огней серебряных печальных.
* * *
Над бесснежным песком, над голыми деревьями
В бледном мягком свете проходят облака,
Посылая покой на тревожную душу,
Утешая и осушая слезы.
И резкие крики галок
Прочерчивают черные линии
На светлом невесомом полотне вечера.
Скованное время
Теплые тени лягут у ног.
Вечер весенний. Светлый песок.
Рваная дымка подожжена
Светом заката. Небо без дна
Ясностью резкой, странной омыто.
В мире недвижном стынут ракиты.
Ночь не настанет. Нескольких звезд
Свет незаметен, бледен и прост.
И, подбираясь к сердцу, как мышь,
Губы ласкает холодом тишь.
* * *
Застывает светлый день.
Никнет бледная сирень.
Растекаясь, свет вечерний,
Холодея, сердце тронет
Родниковою струей.
В зеленеющем свеченье,
В гиацинтовой короне
Ночь июньская на троне,
Тишины летящей пенье
Говорит: глаза закрой,
И неведомый магнит
Все сомкнет в цепочку звенья,
И, смешавшись, зазвенит
Все в потоке озаренья.
* * *
Посвящается Жене Фридлянд.
Холодный, светлый ветер за стеклом
Уносит листья, птиц и облака.
Здесь я одна - и деревянный дом,
И шум ветвей, как темная река.
И с солнцем перемешана, их тень
Дрожит и рвется, льется свет в реке.
Под щебетанье птиц смолкает день,
И сумрак притаился в уголке.
Здесь я одна - мотив, давно забытый,
Где завершенность белой ночи слита
С недвижной, все залившей тишиной -
Остатки от следов полуразмытых,
Хвою опавшую с застывшею сосной.
Твое письмо белеет в полумраке,
И мысленно с тобою разговор
Веду я долгий. Слышен лай собаки.
Мне вспоминается над озером костер
Ночной в лесу мещерском. Тишиной
Такой же все пронизано вокруг.
Пусть тот огонь погас, разорван круг,
Но освещает он мою дорогу.
Когда ж мы встретимся ? Дни тают понемногу.
* * *
Светает. Птицы осень ждут.
Дождей усталая завеса
Раскинет посредине леса
Шатер из паутинных пут.
Холодный день встает в дожде,
И никнут мокрые деревья,
И, никого огнем не грея,
Пылают листья на воде.
* * *
Прозрачным медом - солнечный поток
И золотистых, знойных пчел жужжанье.
А ввечеру - переступив порог -
Воздушной завесы струится колыханье,
Акации слетает лепесток.
И звон камней на улицах усталых,
И маттиолы запах в темной мгле,
Черешня в белой вазе на столе
И скрип качелей старых.
* * *
Ночь, черной кошкой перейдя дорогу,
На мягких лапах крадучись бесшумно,
Вступает в город, четких линий строгость
Смягчая. И горят безумно
Ее зрачки зеленым звездным светом.
Меня подстерегает за углом,
Я знаю. Не пойду дорогой этой,
Я не хочу в глаза ее глядеть.
Нет, не хочу - и вспоминать о том,
Что я прочла в зверином этом взгляде,
И тосковать, вдыхая листьев смерть,
От яда не ища противоядий.
Бессарабия
Бессмертников сухой высокий звон,
Плетями виснет темная трава,
По дну оврага стелется, сперва
Сплетясь в венок - и ускользает он
Из рук моих. Из рук моих. Из рук.
Белеет пыль. Стихает день вокруг.
* * *
Над глиной размазанной - клин уходящий.
Несказанных слов облетевшая чаща.
Поникшая дышит трава.
Недлинные тени,
Невидные тени,
Все листья пожухли; давно пожелтели
Слова.
Вздох, слабо затихший - звук склянки разбитой,
Просвет удивленный на мокрой коре,
Полет сокративший мечты позабытой -
О ветке зеленой мольбы в ноябре.
* * *
Как небо стояло высоко над нами,
Ласкаясь, стелилась дорога под ноги,
Неслышно под слабыми глохнув следами,
И хрупкие звезд серебрились чертоги.
Все ждало вокруг в удивленье счастливом
Чего-то - с надеждой слепой и неясной.
И утренний холод... И ветер с залива ...
И дни забывались печали ненастной.
(Что было - исчезло, что будет - не знаю,
Лишь помню в полете застывшую стаю ...)
И, не понимая, забыв и не веря,
Молюсь, чтобы мне не дослушать свирели.
* * *
Ты помнишь - туман в мокром поле рассветном
Спускался с ночных облаков,
И ночь ускользала от нас незаметно
Со звуками наших шагов.
Дрожащее небо, седые березы
И призрачный свет фонарей,
Где в черной воде серебрится форель
И тонут холодные звезды.
Я пью, все забыв, на дыханье одном -
Уже голова чуть кружится -
Осенних слетающих листьев вино
На бледной туманной дороге ночной,
И запах брусники под мшистой сосной,
И пенье тоскующей птицы.
Fellini"s Casanova.
И, сближаясь неуклонно по невидимой спирали,
Лаской, когти выпуская, переполненной звериной,
Танец медленный испанский властным ритмом кружит дали,
Взмахи крыльев убыстряя, вихрь на части шлейф рвет длинный.
Все реальное так шатко,
Символ - жизнь; огонь, музыка,
Растворенье в смерти сладкой,
И теченье танца кратко,
Насладись же мигом зыбким,
Принимая без презренья
Все, до бездны черной края,
До последнего мгновенья,
И без тени сожаленья
Брось свой кубок, умирая.
* * *
С посветлевших волос осыпается соль,
И смеется со мной сероглазый король.
Губы маков трепещут под ветром пьянящим,
И оливы полынным шумят серебром.
В лепестках шелестящих, легких бликах слепящих
Этот полдень палящий дышит светлым огнем.
Волны, ластясь к песку, как большие котята,
Мокрой галькой играют, скользнув у плеча.
Зреет день беспечальный, жадно чайки кричат,
Рыбу рвут и хохочут, визжат до заката.
Раствориться, забыться, зверем стать или птицей,
С морем, маками слиться, с небом там, вдалеке.
Пред глазами закрытыми запевают зарницы,
И границы сознанья тонут в желтом песке.
* * *
В печальном сумраке одна,
И на губах - песок со дна.
Но горечь вымоет волна,
Тоскою камня смягчена.
И невесомый лунный свет
Во влажную прозрачность лет
Пролился, плача и звеня
О тихой легкой смерти дня.
Март.
В легком и плавном кружащемся вальсе смеются
И умирают в полете снежинки.
Приходит весна.
Ветер, весенний, печальный и смутный, приносит
Сердцу тоску и тревогу о давнем.
Приходит весна.
Тонкие ветви березы подняли и плачут,
Будто бы тайно на что-то надеясь.
Приходит весна.
Птичьи тревожные громкие крики протяжные,
Слякоть, ломается лед на Фонтанке.
Март в Петербурге.
* * *
Как сыро, дождь косой уносит ветром,
На черном - нежная зеленая трава,
Весь бледный день - как полумрак рассветный,
И на губах замершие слова.
Весенний снег, и Пастернак,
Молчанье, легкий твердый шаг,
Летящий росчерк черных птиц
И вкус дождя, собора крест,
Дома усталые окрест
Под серым небом без границ -
Перемешались в отраженье
В глазах, раскрытых широко,
Глядящих прямо и легко
Из-под чернеющих ресниц
Задумчивой прозрачной тени.
* * *
Коричнево-красная вербы кора,
И дождь теплый ветер принес.
Асфальт мокрый дышит, и серый с утра
Снег тает. Как грустный вопрос,
Осина стоит у дороги и плачет.
И путь, мною выбранный, только лишь начат.
И ранней весны петербургской тоска
Дождем, и землей, и травой прошлогодней
Подкралась ко мне, и так странно сегодня
Припомнить все это, и так далека
Той зыбкой надежды несмелая лодка,
Мелькнувшая белою песней короткой.
* * *
Черна земля в тени огромных буков,
И папоротник - призрачная зелень
Ажурной ряскою лежит на палых листьях
(Их сумрак рыжий меж камней расстелен).
Здесь тишины стоячая вода,
Черным-черна, не пропускает звуков -
Лишь буков скрип под ветром иногда
Да перезвон ручья в камнях осклизлых,
Что серебро теряет между склонов.
И саламандра замерла на пне,
И далеко, в прохладной вышине,
Хрусталь богемский - цвет сине-зеленый.
А орхидеи бледные нависли,
Как змеи, над погибшими стволами
Изогнутыми тонкими стеблями,
И нету аромата их нежней.
* * *
Еще не раз вы вспомните меня
И весь мой мир, волнующий и странный.
(Н.Гумилев)
Погасших грез и света мир так странен.
Прозрачно-дымный, в ярких переливах,
Струясь порывом яростным прилива,
Неуловим, изменчив, постоянен.
Как чешское стекло, подсвеченный закатом,
Неясным пламенем, неверной тайной полн,
Он в смутном ожидании утраты -
Осенней флейты звук, в огне скользящий челн.
* * *
Я не забуду этот день прозрачный,
Неву, манящую нежданной синевой,
И переулок тихий и невзрачный,
Вино - мерцанья солнечного стих,
И золотую лютню в тьме ночной,
И нежность рук твоих.
В ночи, плывущею над нами невесомо,
Встает до звона четкая луна.
И в бледном свете - тень ресниц бессонных
И звуков золотистая стена.
И море призрачных зеленых огоньков
Дрожит во мне, и сумрак не ответит,
Что значит ночи гаснущий покой.
Ты рядом. И стихает в мире ветер.
* * *
Невы бессонные морщинистые волны,
Под бледным светом белой ночи - тень моста,
Сирени сломанная ветка и невольный
Взмах грустных крыл. И улица пуста.
И темный лик реки
Далеких рук тоски
Холодные ласкающие пальцы
Отводит, и печаль
Уходит, невзначай
Задув огни, в чужие сны скитаться.
* * *
Вечерний сумрак. Запах хлеба.
Все очертания нерезки.
Ультрамариновое небо
За легкой тенью занавески.
И тени мошек на стене
Мечась, чернеют в круге света.
Но для кого - мой свет в окне ?
Я свет гашу. И нет ответа.
В ночь по полыни босиком.
Поросший мятой темный склон.
Звенит и падает тайком
Звезда - светляк зеленоватый,
Разбившись в прах на дне морском.
В воде мерцают мириады
Таких пылинок - легкий звон
Почти не слышен в их дрожанье.
Весь мир наполнен целиком
Тоской и счастьем ожиданья.
Подражание Омару Хайаму.
Посвящается маме.
В ночи сияет полная луна,
Свечой небесной - полная луна.
Как лик ее, моя округла чаша -
И за твое здоровье пью до дна!
Легкий блик на воде мы хотим уловить,
Светлых лунных одежд серебристую нить.
Не заметив порой, что всем миром владеем,
Мы тоскуем о том, что не можем забыть.
Брось свои сожаленья, лучше смейся и пой!
Мир весенний с цветами и травами - твой!
Человек, жизнь твоя у тебя во владенье -
Ты же тратишь ее на печали порой.
Variation on the same topic in English, with my warmest wishes for Dave Harris
Imitation of Omar Kayam
* * *
The full and clear moon shines at my window,
a candle of skies, the full and clear moon.
And, like its face, my cup is full and round,
And to your health I drink until the bottom!
We want always to catch a slight fleck of moonlight,
Silver thread of moon's clothes, so tender and light.
And, just missing sometimes that we hold all the world,
We are longing for something that we can't leave behind.
Darling, drop your regrets, better sing, laugh, and smile!
The spring world, it is yours, with its blossom fertile,
You should live - not survive, and, possessing your life,
So fragile, never spend it in sadness' exile.
Подражание переводам Маршака с английского.
Мы с мамой сегодня на рынок ходили,
Мы с мамой сегодня на рынок ходили.
А знаешь ли, что мы на рынке купили ?
Груш спелых корзинку и баночку криля.
Вот что мы сегодня на рынке купили.
Что может сравниться с такою картиной ?
Что может сравниться с такою картиной ?
Груш желтых, медовых большая корзина !
(Куда же исчезла из них половина ?)
Увы, но заметил я вовсе не первый:
Срок жизни короткий у многих шедевров.
Обратный перевод.
(My mother and I went today to the market,
My mother and I went today to the market.
And what do you think we have bought at the market ?
A busket of pears, ripe yellow pears,
And each who could see us was struсk at the market !
Ripe yellow pears in willow basket -
My mother and I've bought today at the market !
With wonderful picture what can you compare ?
With wonderful picture what can you compare ?
A basket of honey, ripe yellow pears !
I can't look at it `cause I shed bitter tears:
Imagine, how could half of them disappear ?
Oh, yes, that's a pity, but it can't be helped:
For many chef d'ouvres too fast comes the end.
* * *
И опять - в который раз - наступает осень,
И тогда я замечаю, что проходит время,
Что листает год за годом, как страницы, время,
Словно листья обрывает, все в огне, с ветвей.
(Ветра раздувают холодное пламя,
Тревожный пожар, охвативший деревья,
И падает миг, отрываясь, как капля,
Как ягода спелая с кисти горящей,
Как лист ярко-красный со старого клена;
Кругами тревога расходится в сердце,
И листья желтеют на темной воде.
Прекрасная осень, мой ад возвращенный. )
* * *
Шуршания нежность
И ветра небрежность -
Ты спишь и не спишь.
Над тихой водою
Склонясь головою,
Озерный камыш.
И солнце дробится
Сквозь слезы в ресницах -
Граненый хрусталь.
Никто и не знает,
Что светлого мая
И счастья не жаль.
А овцы в долине
Бредут по полыни
В ночных облаках.
И мудрость терпенья,
И смысл творенья
В их грустных глазах.
* * *
"Ты - мое дыхание..."
А.Якушева
Апрель. И воздух чист, и помыслы чисты.
Симфонию весны играет дождь слепой.
В раскрытое окно пьянящий ветер рвется
И солнца плеск бесцельно-золотой.
Звон колокольный в сердце отдается,
И в школьном коридоре - я и ты.
Что было, никогда уж не вернется -
Чтобы в глазах светился блик дрожащий,
И пел смычок, ликующе звенящий,
В душе - апрель, и помыслы чисты.
* * *
Вся жизнь - лишь череда сменяющихся масок,
Вот день прошел, и замкнуто уже ролей кольцо.
Как пестро-утомительна палитра жизни красок.
И не могу средь масок я узнать свое лицо.
* * *
На черную землю лимонные листья бесшумно
Как в танце, на крыльях неслышного ветра слетают,
Слетают медлительно, неумолимо, бездумно,
И голос поющий за серыми тучами тает.
Где ты? Набегают, как тени, бесцельные мысли,
Сменяя друг друга, как волны песок омывают.
И с четкостью странной я вижу - на ветке повисли
Тяжелые капли, невидимый свет отражая.
* * *
Застывший хаос опоздавших листьев,
Забытый звук недолетевшей фразы ...
Не умеющий ждать, позабывший меня
В круговерти глухой бесконечного дня
Ради темных ресниц, взгляда солнечных гроз
И сиянья ночи тонких черных волос -
Мне рукою в руке не с тобой суждено
Пить, смеясь, золотистого счастья вино.
Но узнаешь - в смятенном осеннем молчанье,
Лип лимонном прозрачном и четком дрожанье,
И в кошачьем зрачке,
В мимолетной тоске,
В предзакатной и хрупкой лесной тишине
Очерк мой - и тогда погрусти обо мне.
* * *
А.М.Городницкому.
"На поезд с поезда спеша
И с судна следуя на судно",
Ночей прозрачных и безлюдных
Тоску в душе своей смешать
С вечерним солнцем золотым
На листьях, ввысь взметенных ветром,
И низких туч весенний дым
С стеклянным холодом рассветным.
(Струящийся неслышно снег,
Дома, застывшие навек.)
... И вновь мерцанием нежданным
Зеленый вспыхнет океан,
"И мир опять предстанет странным,
Закутанным в цветной туман".
* * *
Ветви, листья березы расчесаны ветром,
Серо небо окна на шестом этаже.
Это было уже,
Я не знаю где - в детстве,
В темном озере сна, там, на теплом и ласковом дне,
На рассветной земле.
И вернулось ко мне
Мелкой рябью и ветром, и давно позабытою песней,
Редкой точкой дождя на усталом осеннем стекле.
* * *
Зеленый мир поющих птиц
Взметает радостные ветви.
От нетерпенья земля дрожит, тепла,
Под босою ногой заходящего солнца.
И слышно ее сдерживаемое дыхание -
Влажное, наполненное ожиданием -
(Ее, глядящей вокруг
Широко раскрытыми блестящими глазами).
* * *
День ушел, растворился и бесследно исчез,
Глухо, хмуро чернеет за дорогою лес.
Что ж ты мечешься, плачешь, стон немой затая?
Дверь во тьме обозначив, гаснет свечка моя.
Утром снова придет день, на прошлый похожий.
Равнодушно пройдет за окошком прохожий.
Над следами поплачет мелкий дождик слегка.
Из углов серой плесенью выползает тоска.
* * *
Сладость талой воды,
Легкий всхлип льдистой склянки.
Рафинадом следы
Потемнеют - две ямки.
И фрагментом окно
В раме пристальной взгляда.
О, как четко оно,
Как промыто оно:
Зелень мха - полотно
Снег - трава - лужи дно
И прозрачные клады.
* * *
Стоял январь, но таял снег,
Грязнея вдоль дорог.
Стоял январь. Кончался век.
Сорвав пушистый клок,
В ветвях застрявший ветер сник,
И в пасмурном, как сон,
Продрогшем небе реял крик
Растерянных ворон.
И постепенно горизонт
Чернел со всех сторон.
* * *
Плывут над лесом облака
Скользящей дымной пеленою,
И бесконечные снега
Под утомленною луною
Минуют тихо мой вагон.
Печаль, как море, необъятна,
И, на волнах качая, сон
Меня не вынесет обратно
На берег твердый и простой
Границ и ясных очертаний,
Туда, где снизойдет покой
К душе, уставшей от метаний.
* * *
Был март. И сердце в этот день
Неровно билось в такт капели,
И свет переливался в тень,
Ручьи и п л а к а л и и п е л и.
Сверканье капель, разбиваясь,
Вдруг замирало в вышине,
Плескались блики в синем сне,
И трепет таял в глубине,
В весне и ветре растворяясь.
Как эта вольность хороша,
И небо чистое как нежно!
И все не можешь ты, душа,
Смириться с тем, что неизбежно.
* * *
Прошло шесть лет. Холодный долгий дождь
Огонь осенний гасит золотой.
Последних листьев замирает дрожь.
Блестит асфальт на улице пустой.
И в воздухе застывший листопад
Стремительно пронизывают птицы.
Парк в сумерках шесть лет тому назад.
Мы так с тех пор успели измениться.
Ясность свободы
Печальный отсвет тополиных листьев
Стекает в сумрак бледным серебром,
А в памяти - лишь шум опавших листьев,
Опавших ночью, отзвучавших листьев.
Но листья падают, и тени исчезают,
И настает холодный светлый день.
И меркнет свет луны на сгибах листьев,
В грязи лежащих средь осенних луж.
Одиночество
За окнами темень.
По стенам скользящие тени.
Цвет глухо-тревожных фиалок
На грани стекла.
Дворы опустели.
Из легкой метели
Накинув на плечи свои полушалок,
На ветви и крыши усталая ночь снизошла.
Inévitable
La mer. Le vent ensoleillé
et une tendresse amère.
Je ne vais mon destin prier
de rien. Ma seule prière
c'est que jamais soit perdue
cette sensation intense
de la lumière confondue
avec la mer immense,
a qui, réelle plus que la vie,
mon illusion avait suivie.